Наталья Девятко - Карта и компас [litres]

Море тихо катило темные волны, искрилось призрачным зеленым светом. Казалось, зачерпнешь соленой воды, а в ладонях останется сияние.

Капитан Ярош Сокол стоял на песке, смотрел, как за горизонт опускается луна, отдавая золотистое мерцание волнам, зеленя границу между небом и морем. Капитан был среднего роста, подпоясан багровым поясом, вооружен саблей и пистолетом. Легкий ветерок шевелил недлинные пряди темно-русых волос, завивающихся на концах, — сейчас они не были спрятаны, как обычно, под завязанный по-пиратски платок или шляпу.

В соседней бухте встал на якорь красавец-фрегат, но пират не спешил подниматься на борт. Что-то удерживало его сегодня на берегу. Ночь звучала тайной и вслушивалась в голоса и слова людей — это ощущалось всем естеством. Ярош давно не чувствовал ничего подобного.

— О чем ты думаешь, Ярош? Приключения обходят тебя стороной?

Возле кромки прибоя стояла фигура в темном облачении. Ветер трепал спутанные волосы человека, но не касался одежды, сотканной из ночи.

— Чего тебе? — Ярош повернулся к темному существу.

— Хочешь найти сокровища, Сокол? — голос шелестел, будто волна. — Несметные богатства, горы серебра и золота, сундуки, не выдерживающие тяжести драгоценных камней…

— Сокровища! — глаза Яроша жадно вспыхнули, но сразу погасли. — Где они? Где сокровища?

— Смотри, — бледная рука фигуры указывала на море.

Хотя луна уже скрылась, свечение воды усилилось, словно загустело, образуя узорчатые линии. На дне, возле самого берега, нарисованная зеленым светом, лежала карта. Сквозь мерцание волн рисунок казался призрачным, манящим…

Не удержавшись, Ярош зачарованно шагнул к воде. Существо звонко и холодно рассмеялось.

Линии вспыхнули, выцветая, а волна с зеленоватым гребнем вынесла на берег ветхий обрывок ткани. Ярош поднял карту, с которой уже исчезало призрачное сияние. Исчезая, забирало с собой и рисунок. Через несколько мгновений пират уже держал чистый лоскут.

— Карта исчезла, — удивился Ярош, хотя и ожидал чего-то подобного.

Он внимательно присмотрелся к фигуре.

— Так ты желаешь найти сокровища? — переспросила она уже без насмешки.

— А разве есть пираты, не желающие найти сокровища? — засмеялся капитан пиратского корабля. Закутанное во тьму существо уходило прочь от воды. — Постой! Куда ты? А карта?..

Существо оглянулось, из-под одежды пробивалось зеленоватое свечение.

— Карта появится снова, когда ты найдешь тех, в чьих глазах плещется море. Собери команду. Только вместе вы найдете сокровища Призрачных островов.

— У меня есть команда! — рассердился капитан.

— Есть, но не такая. Ищи людей, в чьих глазах плещется море.

Фигура исчезла, будто сдутая горьким ветром.

Ярош Сокол снова посмотрел на карту, повернулся к морю. Его серые глаза сияли: ветер приключений вскоре изменится, надувая черные паруса.

Только где искать тех, в чьих глазах плещется море?..

«Где же мне найти таких людей? — думал Ярош, идя по пляжу в сторону приморского городка. — Не каждому суждено увидеть горизонт с палубы пиратского корабля».

Возле большого камня сидел юноша, увлеченно что-то рисовал на песке. Рисовал так страстно, что с его пальцев изредка слетали искры.

Неужели повезло?..

Ярош присел подле него.

— Привет, парень. Ты здесь один. Почему?

— А ты? Ты тоже один. Зачем ты здесь? Кто позвал тебя в Элигер? — эхом вернулись похожие вопросы.

Песок резали вихри и водовороты, волны и стремнины, нарисованные так умело, словно были настоящими. Невольно засмотришься на рождение бури.

— Я здесь потому, что я пиратский капитан. Мне нет нужды слушать голоса людей. Море знает несоизмеримо больше…

Юноша поднял взгляд, но не ответил. Глаза его были пусты. Все еще глядя на пирата, он снова потянулся к земле, готовя новый лист. Для новых водоворотов, для нового шторма…

Ярош поднялся, струшивая с ладоней налипший песок. По пляжу шли двое. Обычные, но, будто едва заметной дымкой, овеянные красотой, которую даруют только счастье, а еще — свобода, не знавшая неволи.

Супруги остановились напротив пирата, и женщина грустно посмотрела на юношу.

— Вы с ним знакомы? — Ярош кивнул в сторону художника, на чьи недолговечные картины наползала тень от камня: так тучи скрывают бушующий океан, а еще небытие, тоже не любящее шторма.

— Знакомы, пиратский капитан, — подтвердил Виктор, так звали мужчину.

— Этот чудак недавно вернулся домой, — грустно добавила Ольга.

— Только вернулся иным, невеселым и неразговорчивым, и дома его уже никто не ждал, — Ярош сам не понимал, почему ему открылась часть прошлого этого парня, а имя его осталось сокрытым, в отличие от имен Виктора и Ольги.

Завыл пес тоскливо, далеко…

— Зачем вы пришли сюда посреди ночи? — что-то в этих двоих казалось ему знакомым, согревало.

— Мы хотели… — начал мужчина, но Ольга оборвала его.

— Мы хотели встретить кого-нибудь с корабля с черными парусами, — она одарила капитана очаровательной улыбкой. — Пирата. Мы тоже о морском просторе мечтаем.

Ее глаза тихо светились, будто зеленоватое мерцание сегодняшней ночной воды отразилось в них. Светились морем.

— Для моря пираты — всегда желанные гости. Это торговые корабли оно топит беспощадно. Не боитесь назвать капитаном пирата?

— Не боимся, — кивнул Виктор, а Ольга улыбнулась снова, но теперь море в ее глазах разразилось бурей.

— Меня зовут Ярош. Встретимся в Восточной бухте через четыре дня, — не скрывая радости, откликнулся на желание супругов пират.

Над головами собеседников пролетел дракон. Низко, ведь только учился летать. У дракона была своя дорога.

Они разошлись, не прощаясь. Ярош продолжил путь к городку, строения которого изрыли фундаментами старую пологую гору до самого моря. Светились одинокие огоньки окон. Ночь была тихой, нечеткие тени ложились на песок, казалось, тени застыли в ожидании того, кто потревожит их покой и вмиг разрушит тишину необыкновенной ночи…

Этот городок вблизи главного Элигерского порта не был похож на то ужасное место, где Ярошу довелось побывать однажды. Настоящий пират не впускает в сердце страх, но когда город становится склепом, застывая на границе между жизнью и смертью… Этот городок был другим. Он не умер, не стал ловушкой. Но все города людей живы только временно. До страшного часа, приходящего незаметно, в них звенит детский смех. И никто не знает, возможно, уже завтра темная фигура смерти остановится на одном из перекрестков, и глаза ее будут стеклянными осколками разбитых звезд, светом коих не напоить умирающих…